вторник, 25 февраля 2014 г.

НЕ ПЛАЧЬ, ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!


ЖИЗНЬ НАЛАЖИВАЕТСЯ

Клиентка: Что-то у меня кожа на голове поба­ливает,
может, какой-то другой уход нужен?
Мастер: Ничего тут не поделаешь: невралгия от жизни.
Из разговора в парикмахерской

Все первые книги, рассказывающие о своем, об авторском, неуловимо похожи друг на друга. Все мы, впервые объясняясь с неведомым нам читателем, впадаем то в пафос, то в самоиронию, то еще во что-нибудь. Всех одолевают сомнения: а не велосипед ли мы изобрели? Пополам с гордостью: но ведь ездит! Нетвердо зная, для кого пишем, мы на всякий случай смешиваем языки: академи­ческий с разговорным, рабочий жаргон своего “цеха” — с лихим публицистическим... А то и вовсе начинаем в наивной отваге сра­жаться с оппонентом, который нас и знать не знает...

А еще первые книги — всегда самые личные, как будто мы не уверены, будет ли вторая, и спешим сказать все, что важно. Бу­дут, будут и вторая, и четвертая, но что-то изменится бесповорот­но. Мы научимся соизмерять усилия, учитывать подводные тече­ния и встречный ветер — а вот так выкладываться на дистанции, как в первый раз, уже не станем...

Перед Вами — первая книга автора, рассказавшего о своем. Пытаться притянуть ее к существующим “раскладам” — дело совер­шенно неблагодарное. Все равно не понять, почему почтенный аутогенный Шульц оказался главнее других “отцов-основателей”, в том числе и классиков телесно-ориентированных подходов; почему одним столько внимания, а другие упомянуты почти небрежно; что имеется в виду под кажущимися понятными терминами и вообще — по какой “исправленной карте звездного неба” автор путешество­вал, как учитывал контекст. Да, здесь запросто встречаются Дон Хуан и святые старцы, Кречмер с Роджерсом, мануальная терапия с рисуночными тестами и даже — в одной строчке! — Эриксон с Алексейчиком... Бывают, прямо скажем, “странные сближенья”, и на этом карнавале полно знакомых масок. Приглашены же они автором в таком невероятном составе по самым разными причинам: кто из личной признательности и почтения, кто для солидности, кто по любви, кто по протоколу, а кто и просто так, для компа­нии. Ну ладно, дело хозяйское.

Гораздо интереснее другой вопрос — о тех, без кого нельзя обой­тись. Ради кого, собственно, и завертелся весь хоровод авторите­тов, для кого придумалась предлагаемая автором терапия, как ее ни назови. Вы их узнаете, их нельзя не узнать... “Кто скажет, как живет тихая, пьющая женщина со своим ребенком, никому не видимая в однокомнатной квартире...”[1] Ну, допустим, даже и не­пьющая, и не женщина вовсе, а дядька из электрички — но ЗДЕСЬ и ТЕПЕРЬ.

Любезный читатель, вспомните (или представьте) себя вне сво­его профессионального контекста — сегодняшнего, разумеется. То есть отобранного, очищенного от случайностей. Так вот, сидите Вы, допустим, на приеме в ПНД или поликлинике, центре пси­хологической помощи или консультативном кабинете. Улица, ско­рее всего, Строителей. За окном — сами знаете что. На улице, ра­зумеется, зима. И приходит к Вам на прием тетка — а мысленно их называют именно так — и в ее лице жизнь бросает вызов Вам и всему нашему профессиональному цеху.

Она могла бы быть красивой — и даже, может быть, очень не­долго была. Усталая, скособоченная, в дорогой шапке и нелепых вязаных рейтузах, ничего про свою жизнь и душу не стремящаяся понимать и тем более в них менять, мучительно стесняющаяся са­мого своего прихода к “такому” врачу... И какая ей разница, что у Вас за диплом, какие сертификаты каких тренингов и что за тео­ретическая ориентация? “Душа болит, муж изменил, обида гложет, все время плачу и плачу, все лицо уже разъело. Может быть, что- нибудь можно...” Отправить ее к психиатру глотать таблетки “от плача”? В группу? Какую — личностного роста, прости Господи? На семейную терапию? Тоже бред, не придет, и предлагать нече­го. Отреагирование? Но она ничего не видит на том самом “пус­том стуле”, а услышав это предложение, со своего-то вот-вот сбе­жит. Что с ней делать, с этой женщиной? Разговаривать? Ну, уйдет, немного успокоенная, да и отправится к колдунье “снимать порчу”. (И уж, конечно, будет навсегда потеряна для какой бы то ни было психотерапии.) И ведь не пожалеет, снесет колдунье не­малые для себя деньги... Почему? Потому что понятно, за что. Вот и весь сказ.

Мне кажется, что точка отсчета этой книги находится не в про­граммах международных конференций “Эволюция психотерапии” — профессиональный “мейнстрим” явно катит свои могучие волны в другом измерении. Равно как не в клинико-психологической со­фистике и не в субкультуре шаманов и целителей. Где-то между. А между — ничего, пустырь, целина, по которой бредет несчаст­ная тетка, а у тетки болит душа и “обида так и гложет, так и гло­жет”. И пока нет ей места, куда пойти, как говорил папаша Мар­меладов, она будет неуклонно двигаться в сторону ближайшего “салона магии”, где под голубым балахоном колдуньи Инессы — они у нас все больше носят звучные имена из мыльных опер — вид­ны отечные щиколотки в таких же вязаных рейтузах. Салон-то тоже на улице Строителей...

Автор предлагает, на мой взгляд, не столько метод (выход) “на все случаи жизни”, сколько интересную возможность — и в пер­вую очередь в работе с теми, с кем надо делать, а не говорить, притом делать сразу, не очень долго и — самое главное! — понят­ным для них образом.

Кому-то этот подход окажется ближе, кому-то — нет, а большин­ство читателей возьмет для себя конкретные технические элемен­ты, которые могут пригодиться в их профессиональных обстоятель­ствах. Кстати, методические тонкости и “фактура” случаев описаны и разобраны так, что даже без особенной склонности к body work возникает искушение попробовать. Особенно сильно оно тогда, когда трудно предложить что-то принципиально другое — то есть когда работать можно только с состоянием и более ни с чем. А вся возможность выбора сводится к одному — отпустить “осьминога страха” или “камень обиды” или дальше мучиться, ибо кроме тела и ощущаемых в нем “вещей” ничего и нет. И счастливый вздох, неоднократно слышанный автором после предлагаемой им проце­дуры, похож на вздох ребенка, поверившего, что раз теперь не так больно, то все будет хорошо, “жизнь налаживается”.

“Клиника движет психотерапевтом”, — не однажды ссылается автор, подразумевая под “клиникой” то, что обычно имеется в виду в сугубо медицинском контексте. Но если мысленно разомкнуть эти рамки, представив себе, какими дорогами, лестницами и коридо­рами, с какой памятью о прошлом и какими видами на будущее — короче, откуда пришли на прием все эти люди... цитата становится намного весомей, почти пугает. Впрочем, автор этого наверняка в виду не имел и не будем на него наговаривать, искать каких-то семнадцатых смыслов.

Мучительный же рассказ Петрушевской о невидимых миру в однокомнатной квартире, зачем-то и куда-то спешащих темным зимним утром, почему-то вспомнившийся в связи с этой совершен­но специальной, на профессионалов ориентированной книгой, называется “Страна”.


Екатерина Михайлова

__________________________________


[1]Л. Петрушевская. Страна // Собр. соч. в 5 томах. Т. 1. — Харьков: Фолио, М.: ТКО АСТ, 1996, с. 30.


Комментариев нет:

Отправить комментарий