ЭЛИТА СОВЕТСКОЙ НАУКИ

«Каждый четвертый ученый мира работает в СССР!»
Плакат 80-х

Откуда ноги растут

Сначала, как бы, не по теме. Один мой товарищ, работающий в Сколково, рассказал, что там не построено еще ни одно здание учебного заведения, нет никаких занятий, но весь профессорско-преподавательский штат уже укомплектован и получает зарплату. И каждый профессор ежемесячно получает один миллион рублей. Не думаю, что они их получают, полагаю, что на самом деле они берут себе тысяч по 50, а остальное отдают тому, кто устроил их у такой кормушки.

Это надо считать обычным положением для страны, во главе которой фашистские воры, но я хочу написать не о них, а о мотивах и положении ученых в СССР. О том, какая атмосфера была среди тех корифеев «науки», которые толпами перебежали в 1991 году к грабителям Советского Союза, тех, которые и породили современных ученых.

Так вот, получил в подарок вышедшею мизерным тиражом книгу конструктора релейных линий связи Г.И. Трошина «Григорий Васильевич Кисунько. Основоположник противоракетной обороны СССР, выдающийся радиофизик ХХ века, писатель, поэт. (Научная биография)». Просмотрел и решил на основе этой интересно написанной работы (всего на 200 страницах) написать что-то похвальное о достижениях советских конструкторов. Однако в книге была и ссылка на собственноручную биографию Кисунько «Секретная зона. Исповедь генерального конструктора», поэтому вздохнул, но пришел к выводу, что тема обязывает ознакомиться и с, так сказать, первоисточником, хотя размер первоисточника, конечно, несколько напрягал – где-то свыше 500 страниц текста обычной книги. Осилил. И пришел к выводу, что это замечательный исходный материал для соискателя ученой степени в области менеджмента, причем диссертация должна была бы иметь тему «Взаимоотношения в ученой среде обюрокраченной науки». Такого стриптиза трудно было ожидать. Никогда раньше не встречал такого подробного описания взаимоотношений банки с пауками, увенчанных званиями академиков, Героев Социалистического труда, лауреатов Ленинских и Государственных премий.

Поскольку я напишу о Кисунько много слов, которые я сам считаю нелестными (хотя кто-то, как и сам Кисунько, сочтет его поступки правильными и похвальными), то начну с тех его заслуг, которым действительно нужно отдать должное, и которыми патриот СССР по праву может гордиться. Это будет в первой части.

В остальных длинных (из-за цитирования) частях, я рассмотрю вопросы взаимоотношений в научной и конструкторской среде. Возможно, это не всем читателям будет интересно, но я считаю важным понимать происходившее тогда. Я ведь и сам в те времена занимался тем, что называется наукой, но то ли я был на слишком низком уровне, то ли слишком далеко от Москвы, но многие вещи, рассказанные Кисунько, и для меня оказались в новинку.

Отец ПРО

Григорий Васильевич Кисунько родился в 1918 году в селе Бельманка Запорожской области, по национальности украинец, в 1938 году с отличием по специальности «физика» окончил Луганский педагогический институт. В июне 1941 года окончил аспирантуру на кафедре теоретической физики Ленинградского государственного педагогического института имени А. И. Герцена, защитив, как физик-теоретик, диссертацию на соискание учёной степени кандидата физико-математических наук. Причем, его диссертация вполне могла быть докторской, поскольку математически опровергала принятую на тот момент теорию, мало этого, позже ее результаты были подтверждены экспериментально учеными за границей. Высококлассного физика назначают заведующим кафедры физики Астраханского университета, но началась война. Кисунько, который к тому времени уже был женат на девушке-еврейке 1915 года рождения и имел ребенка, мог бы уехать в Астрахань, но он отправляет семью, а сам записывается рядовым в ленинградское ополчение, которое, слава богу, до фронта не довели. Из ополчения молодого ученого направляют на учебу в Военное училище ВНОС (воздушного наблюдения и оповещения). Он его быстро заканчивает и с февраля 1942 года служит командиром взвода, фактически командиром поставленного из Великобритании радиолокатора, входившего в систему противовоздушной обороны Москвы. Участвует в разработке ряда рацпредложений к отечественным локаторам и, как самый грамотный, готовит документы по радиолокационной службе, которая тогда только начиналась. В 1944 году его отзывают из действующей армии и направляют в Ленинград доцентом кафедры теоретической радиолокации Ленинградской академии связи им. С.М. Буденного.

Здесь он, помимо преподавательской работы, активно ведет исследования, публикует множество научных работ и уже в 1949 году выходят две его монографии, посвященные радиолокационным антеннам и устройствам - «Электродинамика полых систем» и «Основы теории электромагнитных полых резонаторов». В 1951 году он защищает в Москве докторскую диссертацию и среди всех генеральных конструкторов СССР Кисунько один из немногих, у кого ученые степени появились не «за заслуги», а правильным академическим путем.

В 1950 году Сталин, озабоченный американскими планами нанесения ядерного удара по СССР, поручает Л.П. Берия создать зенитный ракетный щит вокруг Москвы, способный выдержать налет 1200 бомбардировщиков. Для этого нужна зенитная ракетная система, и Л.П. Берия поручает разработку этой системы двум генеральным конструкторам, действующим совместно (уникальный случай), – своему сыну Серго Берия и талантливому изобретателю П.Н. Куксенко. Правда, к этому времени оба конструктора уже и работали вместе над созданием противокорабельной ракеты «Комета», так, что задание по зенитной ракете им было дано в нагрузку. Интересно то, что Сталин нашел время, вызвал к себе Куксенко и лично поставил ему задачу на создание ПВО Москвы, а затем еще несколько раз вызывал, знакомясь с текущим продвижением дел.

Дуэт генеральных конструкторов набирает команду, в связи с чем, Г. Кисунько переводят на службу в Москву в их конструкторское бюро (КБ-1), и Кисунько приступает к разработке радиолокационного оборудования к создаваемому зенитному комплексу, получившему название «Беркут», а после убийства Л.П. Берии и ареста его сына Серго – С-25. (По имевшемуся общему мнению, комплекс был назван в честь Лаврентия и Серго Берия – «Бер» и Куксенко – «Ку»).

Спустя некоторое время после убийства Л.П. Берия, ареста его сына Серго Берия и снятия с должности Куксенко (как «члена банды Берия»), Кисунько возглавляет коллектив конструкторов и инженеров в 1000 человек, доводящий до постановки на вооружение комплекс С-25.
И тут я отвлекусь на вопрос, почему именно Кисунько заканчивал работу С. Берия и П. Куксенко.

У широкого круга читателей сложилось неправильное представление о сложности работ по созданию чего-либо. Скажем, а в атомной бомбе видят только собственно саму бомбу, соответственно, и авторов ее конструкции знают, и обсуждают, украли мы конструкцию бомбы у американцев или нет. Разумеется, конструкция собственно бомбы являлась интеллектуальной проблемой, требовавшей своего решения, но в общей проблеме создания ядерного оружия эта проблема занимала едва 5%. Основной проблемой было получение ядерной взрывчатки – плутония и урана-235, а вот те люди, которые разрешили эти 95% проблем, как правило, не известны. И в создании зенитных ракет тоже все видят только ракету, тем более, что созданная С. Берия и П. Куксенко зенитная система засветилась своей ракетой не только на парадах, но и в войне во Вьетнаме, и на Синае, и стояла в СССР на вооружении до 1990 года. И возникает вопрос – а почему после отстранения Берия и Куксенко, главным конструктором комплекса С-25 стал не известный авиаконструктор и ракетчик С. Лавочкин или кто-то из конструкторов его КБ, а пока никому не известный локаторщик Г. Кисунько?

Дело в том, что основная интеллектуальная проблема сведения в воздухе вместе самолета противника и летящей к нему ракеты лежала не на ракетчиках, а на локаторщиках. Локаторы тех времен имели низкую угловую точность определения положения цели. Условный пример. На экране радара отметка самолета противника показывала, что он летит над, скажем, деревней Ивановкой, после чего туда летел свой истребитель и отметка своего самолета совмещалась на экране с отметкой противника, и на экране казалось, что оба они над Ивановкой. А на самом деле самолет противника мог быть в километре к западу от Ивановки, а свой – в километре к востоку. Но когда наводится на цель самолет, то летчик-истребитель обнаружит самолет противника даже в стороне от указанной точки, а как при такой точности попасть в самолет противника ракетой? Поэтому основная ответственность при создании систем ПВО, оснащенных ракетами, легла на радиолокаторы – на увеличение их точности, а основная творческая нагрузка легла на Г. Кисунько и его коллектив. И они справились! Думаю, что это и сыграло свою роль в том, что именно Г. Кисунько возглавил творческий коллектив конструкторов и инженеров, выделенных для доработки теперь уже бывшего «Беркута», а теперь С-25 – двух колец стационарных локаторных и ракетных установок вокруг Москвы. (Создание мобильного комплекса С-75 было поручено врагу Кисунько конструктору А. Расплетину, уже имевшему к тому времени Сталинскую премию за создание радаров, но об этом позже).

В августе 1953 года семь маршалов СССР подписали в ЦК КПСС письмо о том, что, по имеющимся сведениям, в США скоро появятся баллистические ракеты, способные нести ядерные заряды, а сбивать их нечем. Посему надо дать советским конструкторам задание создать оружие для уничтожения в воздухе ядерных боеголовок. Тут нужно прочувствовать проблему – в армии подача коллективных писем строжайше запрещена и расценивается как преступление. Почему маршалы пошли на «групповуху»? Потому, что они понимали, что просили невозможное, - они понимали, что просят создать им оружие, способное на лету сбивать летящие на них вражеские снаряды. Но вражеские снаряды летят со скоростью в среднем, 700 м в секунду, а боевая часть баллистической ракеты – до 7 км в секунду! Думаю, что именно поэтому маршалы пошли на «групповуху», чтобы не выглядеть отдельными дураками.

Тем не менее, на расширенном совещании в Совмине, обсуждавшем возможности реализации требования маршалов, научная и конструкторская общественность хором заявила, что требование военных невыполнимо. И только Кисунько подтвердил, что уничтожение ракет возможно, и, в нагрузку к основной работе по С-25 взялся за создание противоракетной обороны.

Сама по себе проблема была огромна. Начнем с того, что летящие боеголовки надо обнаружить на достаточной дальности, чтобы иметь время подготовиться для их уничтожения.

Снова отвлекусь. Тут американские холуи и просто глупцы, яростно убеждающие обывателя, что американцы в 1969-72 годах высаживались на Луну, в доказательство приводят брехню, что советская космическая отрасль своими локаторами, якобы, за полетом американцев к Луне следила. Не смешите! Не чем было! Вот Кисунько пишет о трагической судьбе самого мощного локатора, бывшего в распоряжении СССР, и был этот локатор не у космической отрасли, а у войск ПРО: «Станция «Аргунь» — первая в СССР, не имеющая ни отечественных, ни зарубежных аналогов РЛС, с крупногабаритной поворотной фазированной антенной решеткой, которая регистрирует и обрабатывает в текущем масштабе времени не только моноимпульсные замеры координат сопровождаемых целей, но и моноимпульсные замеры амплитуд и фаз матриц обратного излучения каждой цели. Математическая обработка этих замеров предусматривалась на специально заказанной нами в Зеленограде ЭВМ «Электроника». Однако ЦНПО расторгло в свое время подписанный мною договор на «Электронику», лишив тем самым «аргуньцев» возможности проведения научных исследований в натурных экспериментах по распознаванию баллистических целей в заатмосферной зоне. К тому же ввод «Аргуни» и в сокращенном составе аппаратуры (без «Электроники») пришлось вести тающей горсткой энтузиастов, возглавлявшихся А. А. Толкачевым и Н. К. Остапенко. Тем не менее, по ее данным было осуществлено высокоточное слежение за аварийно-обесточенной космической станцией «Салют-6», когда стало невозможным следить за нею траекторно-измерительными средствами, рассчитанными на работу по активному ответному сигналу. По данным «Аргуни» был выведен в зону стыковки со станцией «Салют-6» космический корабль Джанибекова, а после выполнения экипажем корабля ремонтных работ информация от «Аргуни» обеспечивала высокоточный прогноз траектории и точки падения станции «Салют-6». НИИ А. А. Толкачева накопил информацию по проводкам «Аргунью» баллистических ракет СССР и КНР». Здесь Кисунько запамятовал, на самом деле речь шла о станции «Салют-7», аварийное обесточивание которой и полет Джанибекова были в 1985 году. То есть, и еще в 1985 году у космической отрасли не было средств, проследить за космическим объектом даже на известной околоземной орбите, если этот объект сам не подавал на землю сигналов, позволявших за ним следить, а чем они тогда следили в 1969 году за американцами, в отличие от СССР, тщательно скрывавшими все параметры связи этих в своих «полетов к Луне»?

Но это 1985 год, а в деле создания ПРО речь идет о начале 50-х, когда и близко не было никаких даже подобных локаторов, и радио-локаторные станции, способные обнаружить цели в сотни раз меньше, чем станция «Салют», еще только надо было создать. То есть, для конструкторов всего мира создание таких локаторов было само по себе огромной научно-технической проблемой.

Кроме этой проблемы, как я уже писал, очень велика была угловая ошибка обнаружения цели локатором. Попасть каким-либо снарядом в летящую со скоростью 7 км в секунду боеголовку баллистической ракеты, имеющую не очень большие размеры, было настолько нереально, что, скажем, США за это и не стали браться. Они сразу проектировали в своей ПРО, что навстречу боеголовке полетит ракета тоже с ядерной боеголовкой, которую подорвут в предполагаемом районе их наибольшего сближения, и ядерным взрывом противоракеты как-то уничтожат или повредят вражескую ракету. Но при такой системе ПРО сама система противоракетной обороны превращалась в кольцо ядерных боеголовок противоракет, окружающих крупные города, что, прямо скажем, для защищаемых городов выглядело не очень уютно.

Так вот, Кисунько вопрос наведения противоракеты на вражескую ракету с точностью, достаточной для уничтожения цели без ядерного взрыва, решил! Правда, в его системе ПРО не сам снаряд (противоракета) врезался во вражескую боеголовку, а навстречу цели посылалась, по сути, противоракета-дробовик, которая подлетала к вражеской боеголовке и в упор (с примерно 40 метров) стреляла по ней стальными снарядами, начиненными взрывчаткой. А учитывая скорость, с которой летела цель, эти снаряды разрушали ее без вариантов.
Как Кисунько смог достичь такой точности?

Он тоже понимал, что с угловой точностью ничего поделать нельзя, но вот дальность до цели локаторы и так определяли очень точно, мало этого, было видно, как эту точность по дальности и еще увеличить. И по идее Кисунько, цель захватывали сразу три локатора, расположенные фронтом в 250 километров на опасном направлении с точки зрения налета баллистических ракет противника. И каждый локатор определял дальность до цели, а дальше, решая геометрическую задачу, очень точно высчитывались координаты и цели, и противоракеты, что и давало возможность очень точно навести противоракету на цель. Все гениальное просто!

Что интересно, и о чем ни сам Г. Кисунько, ни прославляющий его друг Г. Трошин не пишут. Ведь Г. Кисунько изобрел то, что мы сегодня знаем под названием спутниковая навигационная система: «Принцип работы спутниковых систем навигации основан на измерении расстояния от антенны на объекте (координаты которого необходимо получить) до спутников, положение которых известно с большой точностью». Только в навигационных системах несколько спутников на орбите, положение которых известно с большой точностью, дают возможность определить дальность до прибора (GPS) на земле, а Кисунько определял дальность от локаторов на земле, положение которых было точно известно, до ракеты в околокосмическом пространстве.

Но и этого мало. От момента, когда цель будет обнаружена, остается всего 145 секунд для того, чтобы ее сбить. Никакой человек или группа людей не способны за такое время ни расчеты сделать, ни вручную подать управляющие команды на противоракету, тем более, что собирать данные надо было с нескольких локаторов, разбросанных на 250 км. То есть, на всех этих блестящих разработках радиоинженеров и ракетчиков можно было ставить жирный крест, если бы не было ЭВМ с нужным быстродействием. И такая ЭВМ тоже появилось благодаря гению советских ученых и инженеров, остававшихся и остающихся в тени шумихи в СМИ. Г. Кисунько сопутствовала исключительно большая удача, так как к этому времени и независимо от него проблемой работы ЭВМ, как управляющего устройства в режиме реального времени, уже более трех лет занимался Институт точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ) АН СССР под руководством академика С.А. Лебедева. А конкретно создавал такие машины тогда простой инженер Всеволод Сергеевич Бурцев, которому на тот момент не было и 30 лет.

Г. Трошин так о них пишет (прошу прощения за пространные цитаты):
«Обсуждение Григорием Васильевичем с С.А. Лебедевым проблемы и заказа разработки специальных ЭВМ, работающих в цифровом режиме, в целях ПРО, завершилось согласием Сергея Алексеевича на участие ИТМ и ВТ в работах по ПРО. …На что в силу масштабности своего мышления и острого чувства нового, живо откликнулся Д.Ф Устинов. По его инициативе весь коллектив, занимавшийся исследованием и разработкой специальных ЭВМ, был подключен к работам Г.В. Кисунько. Это решение Д.Ф. Устинова оказалось исключительно продуктивным в историческом плане, так как оно дало возможность Г.В. Кисунько поставить перед коллективом ИТМ и ВТ задачу создания высокопроизводительной вычислительной сети, в которой производительность центральной ЭВМ достигала бы 40 тысяч операций в секунду. В то время за рубежом таких ЭВМ не существовало, подход к их разработке только планировался.

В 1958 г. создание такой ЭВМ было завершено. Она получила шифр М-40. Для достижения такой высокой производительности были существенно пересмотрены принципы организации систем управления таких ЭВМ. …Модернизация М-40 с целью обеспечения работы с плавающей запятой закончилась созданием новой ЭВМ, получившей шифр М-50. Особое внимание было уделено устойчивости работы боевого комплекса при сбоях и отказах. С этой целью центральный 12-ти машинный комплекс при дальнейшей разработке получил скользящее резервирование: на десять функционально работающих машин предусматривалось две машины горячего резервирования, которые работали в режиме «подслушивания» и были готовы в течение десятков миллисекунд заменить любую, вышедшую из строя, машину. Эти ЭВМ под названием 5Э926 имели производительность 500 000 операций в секунду, и после их модернизации (5Э51) успешно использовались при создании многомашинных комплексов с единой внешней памятью.

После проведения экспериментальных исследований на полигоне Григорий Васильевич поставил новую задачу перед ИТМ и ВТ АН СССР. Он объяснил, что для детального анализа отраженных сигналов от головных частей баллистических ракет при массированном нападении, описываемых поляризационной матрицей, с целью распознавания реальных и ложных целей необходимо создание ЭВМ с производительностью 108 скалярных операций в секунду. К тому времени за рубежом наиболее быстродействующая супер ЭВМ «Cray» имела не более 5-106 операций в секунду. Разработка новых ЭВМ оказалась возможной только на новых принципах, предложенных академиком B.C. Бурцевым и основанных на построении многопроцессорных систем с числом процессоров до 10-ти, обеспечивших создание многопроцессорных вычислительных комплексов (МВК) «Эльбрус-1» и «Эльбрус-2». МВК «Эльбрус-2» создавался в два этапа:

- на первом этапе отрабатывались новые архитектурные принципы, включая программное обеспечение;
- на втором этапе в МВК «Эльбрус-2» отрабатывалась и была достигнута производительность 120х106 операций в секунду, превысившая уровень требования Г.В. Кисунько на 20 миллионов операций в секунду. При этом каждый компонент комплекса, включая разнесенные по ним узлы центрального коммутатора, имел 100 % аппаратный контроль и при появлении хотя бы одиночной ошибки в ходе вычислительного процесса, выдавал сигнал неисправности. По этому сигналу операционная система через систему реконфигурации исключает неисправный модуль из работы. Отключенный модуль попадает в ремонтную конфигурацию, в которой посредством тест-диагностических программ и специальной аппаратуры ремонтируется, после чего может быть снова включен операционной системой обратно в рабочую конфигурацию. Эта структура позволяет осуществить резервирование на уровне однотипных модульных устройств. Время подключения резервного модуля менее 0,01 с, что обеспечивает практически бесперебойную работу комплекса с заданной надежностью для всех боевых систем.
Таким образом, СССР в процессе создания вычислительных систем для ПРО занимал передовые позиции в мире. Был период, когда СССР в этой области опережал США более чем на 10 лет».

Севернее озера Балхаш был построен полигон для испытания системы ПРО генерального конструктора Кисунько, получившей шифр сначала «система А», а затем А-35, - в пустыне для испытания и отладки были в полном составе построены узлы и системы ПРО, и с 1960 года началось опробование системы с устранением всех «детских» неполадок. А затем с космодрома Байконур по полигону у Балхаша начались пуски баллистических ракет, у которых в боевой части вместо ядерного заряда была имитировавшая этот заряд чугунная плита массой в 500 кг. И 6 марта 1961 года впервые в мире боевая часть баллистической ракеты была сбита! Затем было еще 11 пусков, причем, над полигоном на высотах от 300 до 80 км взрывали реальные ядерные заряды (договор о запрете испытаний ядерного оружия на земле воде, в атмосфере и космосе еще не вступил в силу), чтобы проверить систему ПРО А-35 на устойчивость к электромагнитному излучению от ядерных взрывов. Система оказалась устойчивой и во всех 11 испытаниях цели были поражены.

Система А-35 была построена и принята на вооружение в 1977 году, при этом в акте госкомиссии по результатам испытаний была зафиксирована вероятность поражения системой назначенной ей баллистической цели — 0,93. Интересно, что столь высокой эффективности стрельбы на тот момент не была достигнуто ни в одной из систем ПВО в мире.

А что американцы? А американцы тоже стремились создать свою ПРО с аналогичной точностью попадания противоракеты в цель и, в конце концов, они тоже сумели сбить боеголовку баллистической ракеты неядерным зарядом. Свершилось это 10 июня 1984 года – через 23 года после того, как это было сделано в СССР и через 7 лет после того, как система ПРО в СССР была в полном составе поставлена на боевое дежурство.

Вот после прочтения хвалебной оды Г.В. Кисунько, которой, по сути, и является книга Г.И. Трошина, я бы на этом и закончил статью, разве что еще раз подчеркнул бы талант и заслуги выдающегося конструктора Григория Васильевича Кисунько.
Но я, как написал выше, просмотрел и мемуары самого Кисунько и пришел к мнению, что рассказанное им является очень ценным материалом к рассмотрению отношений в обюрокраченной науке обюрокраченного государства.

(продолжение следует)

Ю.И. МУХИН


https://www.facebook.com/notes/юрий-игнатьевич-мухин/1-элита-советской-науки/266154870207550